Проект «Умный город» в Кыргызстане как инструмент виртуальной политики

29 октября 2021 г.

Существует множество подходов к определению умных городов, а также разнообразие их моделей на практике ввиду различных политических и экономических условий их функционирования, культурного наследия и законодательства, приоритетных целей местных и национальных властей. Тем не менее можно выделить ключевые элементы системы любого умного города:

  • движущим фактором для построения умного города является решение проблемы городского развития (в таких сферах, как, например, транспортная сеть, безопасность, общественное здравоохранение, экономический рост и т. д.);
  • инструментом решения проблемы являются информационно-коммуникационные технологии (ИКТ);
  • цель построения умного города – оптимизация традиционной системы управления городом и его инфраструктурой для горожан и бизнеса [1].

Следовательно, как отмечает Роджер Холландс, одного внедрения ИКТ недостаточно, чтобы утверждать, что тот или иной город является «умным» или находится на пути к этому статусу, поскольку умный город предполагает, прежде всего, улучшение качества жизни его жителей [2, с. 310]. По мнению экспертов Американского общества инженеров-механиков, полезность технологий для населения проявляется в возможности их адаптации к вызовам города через определенные электронные приложения, позволяющие гражданам использовать информацию, своевременно предоставляемую технологическим оборудованием, для организации своей комфортной жизни в городской среде: например, для изменения маршрута на основе данных о загруженности автодороги или пешеходном потоке [3]. В противном случае декларирование органами местного самоуправления цели движения в фарватере мировой тенденции построения умного города может стать лишь способом привлечения инвестиционного капитала [2, с. 311].

В Кыргызстане дискурс об умном городе является запутанным ввиду наложения ряда проектов и отсутствия официальной информации, разъясняющей суть каждого из них. Существует несколько инициатив, основанных на внедрении цифровых технологий в систему государственного/городского управления, с провозглашенными целями обеспечения безопасности граждан, ликвидации бюрократических барьеров и снижения уровня коррупции: «Безопасный город», «Умный город», «Таза коом» и «taza.com». Во многом такой спектр проектов обусловлен тем, что они являются инициативами разных политических акторов в разные периоды:

  • в 2012 г. экс-премьер-министр республики О. Бабанов ввел в дискурс публичной политики термин «безопасный город», предполагающий установку аппаратно-программных комплексов (АПК) фото- и видеофиксации нарушений правил дорожного движения (ПДД) на улицах Бишкека и Оша и на трассе Бишкек – Каракол;
  • в 2015 г. депутаты Жогорку Кенеша от фракции СДПК инициировали общенациональный проект «taza.com», направленный на внедрение компьютерных технологий в сферу образования, здравоохранения и общественной безопасности, а также на формирование электронного правительства;
  • в 2017 г. проект «Умный город», инициированный экс-главой администрации президента А. Атамбаева С. Исаковым, декларировался как один из элементов национальной высокотехнологичной программы «Таза коом» («Чистое общество»). Проект «Умный город» направлен на цифровизацию обработки данных, внедрение новых технологий в управление городом, на автоматизацию системы общественной безопасности, в том числе на дорогах Бишкека и Оша и междугородных трассах (проект «Безопасный город»).

На сегодняшний день «Безопасный город» – единственный реализуемый подпроект «Умного города» в Кыргызстане. В результате, в отечественных массмедиа данные названия зачастую упоминаются как синонимы. В данной статье, принимая во внимание а) наличие признанного феномена умного города в мировой практике; б) статус проекта безопасного города в качестве единственного на сегодняшний день компонента умного города в Кыргызстане, термин «умный город» используется в контексте мониторинга дорожного движения и обеспечения безопасности на дорогах городов республики с целью создания благоприятного городского пространства для жителей.

В статье обосновывается тезис о том, что проект «Умный город» в Кыргызстане является инструментом виртуальной/символической политики в силу: а) совпадения актуализации проблематики этого проекта политическими акторами с важными событиями в политической жизни республики, касающимися смены власти; б) коррупционных скандалов, объявлений недействительными ряда тендеров и разрывов соглашений с инвесторами; в) отсутствия разработанной стратегии проекта и преемственности в политике разных составов правительства КР; г) амбивалентной эффективности проекта с точки зрения целостного городского развития.

Методологически статья основана на медиа-анализе процесса реализации данного проекта с перепроверкой информации одновременно в трех источниках (новостные порталы: «24.kg» // https://24.kg; «Kaktus.media» // https://kaktus.media; «Azattyk» // https://rus.azattyk.org) и анализе документов относительно стратегического видения его реализации.

Автор статьи опирается на теорию брендинга нации/места С. Анхольта, в соответствии с которой устойчивый международный имидж нации/места не может быть построен или изобретен только с помощью PR-кампаний и рекламы, предполагая, что только слоганы и логотипы не меняют восприятие нации/места внешним миром [4, с. 9–10]. Брендинг нации/места должен основываться на разработанной стратегии и сопровождаться реальными трансформациями в государственной политике, а также символическими действиями, предполагающими внедрение инноваций, принятие законодательства или привлечение инвестиций и т. д., демонстрируя суть стратегии запущенных преобразований [4, с. 13].

Исходя из этого, Анхольт определяет пять основных типов ошибок в брендинге нации/места, при которых выпадает один или два обозначенных им обязательных компонента:

  • анонимность – отсутствие символических действий;
  • непоследовательность – отсутствие стратегии;
  • вращение – отсутствие реальных и символических действий;
  • пропаганда – отсутствие реальных действий;
  • провал – отсутствие реальных действий и стратегии [4, с. 15–17].

Принимая во внимание, что теория Анхольта коррелирует с концепцией виртуальной политики Дж. Хизершоу, предполагающей, что политические действия не могут быть организованы без политических симуляций [5, с. 1322], можно адаптировать первую к контексту внутренней политики Кыргызстана в соответствии с основным аргументом статьи следующим образом. Процесс реализации проекта «Умный город» непоследователен из-за отсутствия проработанной стратегии и, как следствие, амбивалентных достижений на пути создания благоприятного городского пространства для горожан. В свою очередь, эта непоследовательность определяется подменой провозглашенной цели обеспечения безопасности в городе с использованием риторики важности цифрового развития целью зарабатывания политических очков политическими акторами через привлечение в республику международного капитала.

Контекст реализации проекта в исторической ретроспективе

Идея использовать ИКТ в целях развития зародилась у политических акторов республики в 2011 г. Представляется, что триггером для реализации этой идеи стало то, что тренд создания умных городов был вынесен на повестку международного развития на Всемирном конгрессе Smart City Expo в Барселоне в 2011 г., ставшем международной площадкой для установления сотрудничества между представителями администраций признанных умных городов, с одной стороны, и IT-компаний, с другой.

Стремление политических акторов Кыргызстана включиться в глобальную тенденцию построения умных городов проявилось, в частности, в двух следующих моментах:

  • в 2015 г. член СДПК А. Кутушев обосновывал необходимость реализации «taza.com» в Кыргызстане тем, что республика должна «повышать самооценку через реализацию глобальных проектов» [6];
  • в соответствии с разработанной в 2017 г. национальной стратегией развития «Таза коом. Жаны доор» («Чистое общество. Новая Эпоха»), ее целью было поставить Кыргызстан в один ряд с развитыми странами [7].

Однако есть некоторые особенности в имплементации глобального тренда на построение умных городов в условиях Кыргызстана, проявляющиеся в политическом контексте и многочисленных нарушениях законодательства в ходе организованных тендеров для инвесторов, выражающих намерение реализовать проект «Умный город».

Данные таблицы позволяют сделать следующие выводы. Во-первых, три типа коррупционных скандалов, сопровождающих реализацию проекта «Умный город», воспроизводятся при различных составах правительства, что может указывать на отсутствие у политических акторов намерения провести «работу над ошибками», чтобы добиться долгожданного прорыва в реализации проекта:

  • обвинение победителя тендера в отсутствии опыта и технических возможностей для реализации проекта другими участниками (кейс с кыргызско-российской компании «Стилсофт Бишкек» в 2014 г.; кейс с ОАО «Концерн радиостроения “Вега”» в 2018 г.);
  • отказ от проведения тендера (кейс с «Beijing Construction Engineering Group International» в 2012 г.; кейс с ОсОО «Huawei Technologies Co.» в 2018 г.);
  • вымогательство денег у победителя тендера (кейсы с ОсОО «Shenzhen Sunwin Intelligent Co.» в 2019 и 2021 гг.).

Во-вторых, у правительства КР отсутствуют финансовые ресурсы для имплементации проекта: правительство дважды заявляло о намерении реализовать проект за счет собственных средств – в 2014 и 2018 гг., которые завершались новой попыткой организовать тендер с привлечением иностранных инвесторов.

В-третьих, тендеры обычно инициировались либо перед парламентскими выборами (в 2014, 2019 и 2021 г.), либо на фоне конкуренции между политическими акторами (в 2012 г. О. Бабанов боролся за сохранение за собой поста премьер-министра, а в 2018 г. экс-президент С. Жээнбеков попытался продемонстрировать свою независимость от своего предшественника А. Атамбаева).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что основной целью реализации проекта «Умный город» является получение политических очков политическими акторами через привлечение международного капитала на фоне разворачивающейся политической конкуренции. При этом изначальная задача оптимизации системы управления городом утрачивает приоритетность. Предположительно, этим объясняется и тот факт, что победителями в проводимых тендерах становятся компании с сомнительной репутацией, которую легко могут поставить под сомнение другие участники.

Проблема «пустой стратегии»

Коррупционные скандалы – не единственная проблема при реализации проекта «Умный город». Другая проблема состоит в отсутствии стратегического видения развития этого проекта в долгосрочной перспективе, представленного в национальных концепциях или стратегиях.

Первые попытки реализовать проект «Умный город» в 2012 и 2014 гг. не основывались ни на каком стратегическом документе. Только в 2017 г. в администрации тогдашнего президента А. Атамбаева была разработана стратегия «Таза коом. Жаны доор», которая декларировалась в качестве «дорожной карты» в обеспечении большого прорыва в развитии республики и предполагала: а) достижение экономического благополучия республики; б) предоставление населению качественных государственных услуг за счет их цифровизации; в) обеспечение комплексной национальной безопасности [7].

Однако ни в этой стратегии, ни в разработанных в период президентства С. Жээнбекова Национальной стратегии развития Кыргызской Республики на 2018–2040 гг. [8] и Концепции цифровой трансформации «Цифровой Кыргызстан 2019–2023» [9] информации о сути проекта «Умный город» нет. Более того, в первых двух документах не содержится даже упоминания словосочетания «умный город».

В свою очередь, разработанные в разное время правительственные программы в корне противоречат друг другу в части задач по построению умного города. В утратившей силу программе «Жаны доорго – Кырк кадам» («Сорок шагов к новой эпохе») умный город определяется через безопасный город, выступающий в качестве его основного подпроекта в рамках национальной программы «Таза коом», как проект, нацеленный на поддержание общественной безопасности посредством организации круглосуточного видеонаблюдения и автоматического анализа дорожно-транспортных происшествий для обеспечения эффективной работы правоохранительных органов и снижения количества аварий на дорогах [10]. Между тем в «дорожной карте» по реализации Концепции цифровой трансформации «Цифровой Кыргызстан 2019–2023» умный город описан с точки зрения создания единой государственной и муниципальной информационной системы, нацеленной на предоставление качественных государственных услуг [11].

Вместе с тем, несмотря на то, что программа «Жаны доорго – Кырк кадам» утратила силу еще в 2018 г., на устаревшей версии сайта Министерства цифрового развития Кыргызстана (преемника Государственного комитета информации и связи) как государственного органа, курирующего реализацию проекта [12], отмечается, что «Умный город» в Бишкеке и Оше до сегодняшнего дня имплементируется именно в соответствии с ней, а не в соответствии с «дорожной картой» по реализации Концепции цифровой трансформации «Цифровой Кыргызстан 2019–2023» как последней действующей правительственной программой.

В свою очередь, новая версия сайта Министерства цифрового развития (ликвидированного и воссозданного в октябре 2021 г.), запущенная 15 сентября 2021 г., содержит не концептуальное видение проекта «Умный город», а лишь технические особенности реализации только его первой фазы: время работы передвижных АПК, тип фиксируемых ими нарушений и ссылки (нерабочие) на сайты Главного управления безопасности дорожного движения МВД КР (ГУОБДД МВД) и портала электронных услуг для ознакомления граждан с местами установки АПК и проверки наличия штрафов соответственно [13]. Техническое описание именно первой фазы проекта содержится и на сайте ГУОБДД МВД как государственного органа, реализующего проект [14]. Это на фоне того, что с августа 2020 г. вторая фаза проекта уже реализуется китайской компанией ОсОО «Shenzhen Sunwin Intelligent Co.».

Таким образом, проблема «пустой стратегии» проекта «Умный город» проявляется не только в отсутствии определенного видения, концепции и стандартов умного города, но и в отсутствии преемственности государственных программ при сменяемости ответственного надзорного государственного органа. Представляется, что вкупе данные факторы обусловливают вышеупомянутые ситуации публикации устаревшей информации об этом проекте на официальных сайтах министерств и ведомств.

Амбивалентная эффективность

Эффективность проекта можно рассматривать в качестве индикатора реальных трансформаций, проводимых властями. На сегодняшний день реализацию проекта «Умный город» невозможно интерпретировать в системе дихотомии «успешно – неуспешно». С одной стороны, наблюдается тенденция уменьшения количества ДТП, если учесть данные с февраля 2019 г., когда был запущен проект. Более того, была оптимизирована работа дорожно-патрульной службы (ДПС), и теперь она более оперативно реагирует на неотложные ситуации.

Диаграмма 1

Количество ДТП в Кыргызстане (2019–2021 гг.)


Источник: Официальный сайт Главного управления безопасности дорожного движения МВД // URL: www.102.kg.

С другой стороны, существует ряд системных проблем. Во-первых, это проблема целостного информационного освещения проекта государственными органами. Данные по «Умному городу» на официальном сайте ГУОБДД МВД не обновляются (отсутствует статистика аварийных ситуаций на дорогах и нет ссылки на сайт www.102.kg, который ее содержит) [14]. Более того, отсутствуют ссылки на сайты других государственных ведомств, задействованных в реализации данного проекта (например, на фоне того, что не работает раздел «проверка штрафов», нет ссылки на портал электронных услуг https://portal.srs.kg, на котором можно получить информацию об автомобиле и количестве постановлений о нарушениях ПДД, допущенных водителем этого транспортного средства, по его номерному знаку) [14].

Во-вторых, проблема недостаточного финансирования проекта. В соответствии с принятым правительством КР «Порядком формирования и использования сумм штрафов, взысканных за совершение нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, зафиксированных с применением аппаратно-программного комплекса, в рамках реализации компонента “Безопасный город” проекта “Умный город”», выделение средств на проект осуществляется по остаточному принципу:

  • в первую очередь средства от уплаченных штрафов переводятся: а) иностранному инвестору;
  • б) почтовой компании;
  • оставшаяся часть распределяется следующим образом: а) 15% поступает в ГУОБДД МВД; б) 5% – в Государственный комитет национальной безопасности; в) 25% – в органы местного самоуправления и Министерство транспорта и коммуникаций (в зависимости от того, на балансе какого ведомства находится дорога); г) 25% – в мэрию города Бишкека; д) 30% – в казначейство;
  • часть из 30% средств, переведенных на счет казначейства, идет в Фонд обязательного медицинского страхования для закупки машин «скорой помощи» и необходимого для них оборудования, а часть – на нужды реализации «Умного города» [15].

Таким образом, денежных ресурсов на развитие проекта не хватает. В качестве доказательства можно привести тот факт, что веб-страница www.102.kg, на которой можно получить данные о количестве ДТП в Кыргызстане, была запущена в 2020 г. для города Бишкека с последующим охватом территории всей страны в июне 2021 г. при финансовой поддержке Фонда «Сорос–Кыргызстан», оказанной по запросу ГУОБДД МВД [16].

В-третьих, проблема взимания штрафов. Суть проблемы состоит в существующей практике оформления доверенности на управление автотранспортом, влекущей за собой наложение штрафов на лиц, фактически не использующих автотранспортные средства, нарушения ПДД которыми были зарегистрированы АПК. Отсюда множество кейсов неуплаты штрафов лицом, по факту нарушившим ПДД, но на адрес которого не приходят т. н. «письма счастья». В настоящее время граждане решают эту проблему самостоятельно, пытаясь найти новых владельцев автотранспортных средств и вернуть через суд уплаченные ими суммы штрафов за нарушения ПДД, которых они не совершали.

Между тем практика снижения ставок штрафов детерминирована, прежде всего, возможностью получения политического капитала политическими акторами перед парламентскими выборами: а) в 2019 г. была предусмотрена скидка в 50% за нарушение ПДД второй категории, предполагающей штраф в размере 3000 сомов, при условии его оплаты в течение 15 дней со дня получения «письма счастья»; б) в 2021 г. была предусмотрена скидка в 70% за нарушение ПДД первой категории, предполагающей штраф в размере 1000 сомов, при условии его оплаты в течение 15 дней со дня получения «письма счастья».

Однако с точки зрения удовлетворения потребностей в оптимизации транспортной инфраструктуры и анализа специфики дорожного движения для организации его эффективного управления, а также обеспечения комплексной безопасности горожан на фоне вышеупомянутой нехватки средств на развитие проекта данные сокращения штрафов слабо эффективны. В свою очередь, нерешенность обозначенных проблемных моментов создает условия для вынужденного нарушения автовладельцами ПДД – нехватка парковочных мест, загруженность магистралей вследствие отсутствия транспортных развязок, хаотичная застройка, нехватка единиц общественного транспорта большой вместимости и т. д. По сути, наложение штрафов выполняет тактические задачи по урегулированию дорожного движения, создание же базиса для достижения стратегических целей проекта лежит в плоскости изменений в системе городской транспортной инфраструктуры и подходов к организации городского пространства в целом.

Подводя итог, можно утверждать, что проект «Умный город» в Кыргызстане – это больше инструмент виртуальной политики, который не обеспечивает в полной мере те потребности и функции, которые заявлены в самом проекте. Во-первых, отсутствует государственное стратегическое видение этого проекта. Во-вторых, учитывая данные о снижении количества аварий, что в терминологии Анхольта есть проявление реальных трансформаций, нельзя утверждать, что проект не имеет положительного влияния в сфере общественной безопасности. Однако успешные результаты его ограничены из-за того, что они: а) находятся под угрозой девальвации с учетом коррупционных скандалов и судебных разбирательств в отношении инвесторов; б) обусловлены нацеленностью политических акторов на получение политического капитала в условиях актуализированной политической конкуренции через предоставляемую иностранными инвесторами возможность внедрения ИКТ в систему городского пространства.

Таким образом, символические действия в виде проведения тендеров по реализации проекта, составляющие сущность виртуальной политики, с одной стороны, запускают процесс реальных преобразований, с другой стороны, в условиях отсутствия стратегического видения имплементации проекта подрывают эффективность этих преобразований.

Автор: ИСАП

Литература:

При использовании материалов ИСАП ссылка на источник обязательна

Постоянный адрес статьи: https://isap.center/analytics/69

Иллюстрация с сайта https://smartcity.press/

#проект "Умный город"#Кыргызстан#виртуальная политика#проект "Безопасный город"#безопасность#ИСАП