Кризис в Украине: как либерализм в теории дискредитируется его адептами на практике


На протяжении уже более двух месяцев ключевым событием международной повестки дня выступает кризис в Украине, который разворачивается как в физическом, так и в информационном пространстве. При этом, учитывая активное вовлечение в него не только России и Украины, но и коалиции стран Запада во главе с США, когда украинская территория, по сути, выступает плацдармом российско-западного противостояния, представляется возможным рассматривать этот кризис в категориях мировой политики и трансформации миропорядка, а не локального военного столкновения.

Поскольку данный конфликт является не только военным, но и информационным, настоящая статья выстроена на базе сообщений западных СМИ, официальных заявлений и действий западных политиков (ЕС и США) в контексте их соответствия либеральным нормам, а также мнений западных ученых о внешней политике России, опубликованных/озвученных последними до украинского кризиса.

Прежде всего следует отметить, что применение норм либерализма в системе международных отношений имеет ряд противоречий с теоретическими либеральными постулатами, что отмечается западным академическим сообществом [1, c. 30, 38]:

  • в теории демократический режим как залог сотрудничества государств на мировой арене, поведение которых регламентируется международными организациями, на практике неэффективен ввиду отдаваемого государствами приоритета геостратегическим интересам, предполагающих возможность нарушения положений уставов международных организаций и вступление в открытую конфронтацию с другими государствами;
  • в теории свобода рыночной экономики как базис для сотрудничества акторов на мировой арене на практике нарушается вводимыми санкционными режимами в отношении тех государств, поведение которых трактуется как «агрессивное»;
  • в теории открытость во взаимоотношениях на уровне сообществ (информационный, культурный обмен) на практике подрывается вводимыми ограничениями на этот обмен ввиду имеющихся двойных стандартов в понимании приоритетности коллективного над индивидуальным (территориальная целостность vs право на самоопределение; культурные особенности vs универсальные права человека).

Таким образом, в теории либерализма существует минимальный процент того, что в мировой политике возникнет дилемма безопасности в силу тех бенефиций и взаимного доверия, которые получают государства, сотрудничая друг с другом по общим установленным правилам в условиях взаимозависимости [1, c. 29]. В практической же плоскости общепринятые нормы не выступают гарантиями должного поведения государств, что повышает риски дилеммы безопасности, актуализирующийся в условиях взаимного недоверия государств, при котором наращивание мощи одним из них для обеспечения своей безопасности интерпретируется другим как свидетельство готовящейся атаки на него, что заставляет его действовать зеркально и что, соответственно, ставит под угрозу безопасность обоих государств [2, c. 20–21]. В свою очередь, взаимное недоверие акторов результирует в перевод либерального миропорядка в виртуальное измерение.

Ключевой тезис статьи состоит в том, что причины кризиса в Украине лежат в плоскости дискредитации либерального миропорядка самими его адептами в условиях появления нового центра силы, обозначившего дилемму безопасности. Для раскрытия данного тезиса используются категории концепции «ловушки Фукидида», сформулированной американским политологом Г. Эллисоном для анализа американо-китайских отношений. Ее суть состоит в том, что конфликтогенная ситуация, перерастающая в конфликт между государствами под влиянием как форс-мажорных, так и обычных ситуаций в мировой политике, обусловлена озабоченностью одного из них (признанного лидера) растущей мощью конкурента [3, c. 42]. Концепция «ловушки Фукидида» позволяет, во-первых, абстрагироваться от категорий «агрессора» и «жертвы», а во-вторых, продемонстрировать формальный характер либеральных норм конструируемого Западом миропорядка, используя терминологию реализма как школы теории международных отношений, прежде всего, дилемму безопасности.

Россия как набирающий мощь конкурент

В терминах концепции «ловушки Фукидида» Россия выступает тем конкурентом, ростом мощи которого обеспокоен Запад. На объективность данного тезиса указывают несколько моментов. Во-первых, западные аналитики признают успешность запущенного процесса евразийской интеграции в формате ЕАЭС, при этом не ставящего задачей восстановление СССР, на чём настаивала бывший государственный секретарь США Х. Клинтон [4, c. 46]. Отмечается, что ЕАЭС имеет ряд недостатков, включающих дисбаланс в кооперации между странами-участницами, при котором взаимные экономические связи между ними (без России) гораздо менее интенсивны, чем между каждой из них и Россией [4, c. 54]. Однако данные недостатки, по мнению отдельных представителей западного академического сообщества, перевешиваются такими положительными моментами, как создание и успешный запуск наднациональной институциональной инфраструктуры, что выражается, прежде всего, в гармонизации правил внешней торговли и свободном перемещении товаров, услуг, капитала и людей внутри союза, а также в росте его аттрактивности на мировой арене (институт наблюдателей и заключение соглашений о сотрудничестве) [5, c. 8].

Во-вторых, Россия является транслятором альтернативного западному набора ценностей «умеренного консерватизма»/«старомодного либерализма», не приемлющего абсолютизацию индивидуальных прав человека в ущерб национальным и семейным ценностям, что подрывает, по мнению М. Ларуэлль, основы западной цивилизации изнутри [6]. При этом данный ценностный код поддерживается большим количеством людей вне России. В частности, согласно результатам серии кейс-стади-исследований в Кыргызстане и Казахстане, среди населения республик доминирующей оценкой России выступает не только «восхищение» – восхищение экономической и военной мощью, а также выполнением государством своих социальных обязательств (выплата пенсий, материнского капитала, бесплатные медицинские услуги и т. д.) и непосредственно президентом России как «сильным человеком с твердой волей и решительностью», но и подчеркивание несоответствия образа жизни ЛГБТ-сообществ национальным особенностям российского общества [7].

В-третьих, на постсоветском пространстве велико информационное влияние России. Согласно данным исследования, проведенного Советом управляющих по вопросам вещания (с 2018 г. – Агентство США по глобальным медиа) в 2014 г., большинство населения в странах постсоветского пространства, получая информацию как из западных, так и российских СМИ по проблематике присоединения Крыма к России и статуса восточных территорий Украины, больше доверяют именно российским медиа [8].

В-четвертых, отсутствие центробежных тенденций в России (классифицированной Западом в качестве диктатуры, попирающей права человека и не признающей права национальных меньшинств на самоопределение, что было основой западного экспертного и официального дискурсов в период двух чеченских военных кампаний) свидетельствует о том, что демократический режим не является абсолютно необходимым условием для эффективного функционирования государства. На важность эффективности государства и наличия в России политического порядка указывал еще в 1960-х гг. С. Хантингтон, который сравнивал «западные свободные государства» с «коммунистическими тоталитарными» и признавал, что «хотя коммунисты не могут обеспечить свободу, но они обеспечивают правительство, которое может управлять» [9, с. 8].

В свою очередь, возможными косвенными признаками, которые могут свидетельствовать в пользу государственной целостности и эффективности политической системы России, выступают: а) активная поддержка внутриполитического и внешнеполитического российского федерального центра действующим главой Чечни; б) поддержка Россией автономии Абхазии и Южной Осетии в 2008 г., а также формирования автономий Донецкой и Луганской народных республик в 2014 г. и признание их независимости в 2022 г.

Ситуация вокруг Украины – наращивание конфликтогенности

В начале 2022 г. на мировой повестке дня были актуализированы два вопроса, разрешение которых в условиях взаимного недоверия стран Запада и России воспринималось обеими сторонами как игра с нулевой суммой: а) статус восточных территорий Украины; б) возможность вступления Украины в НАТО. В рамках конструктивного диалога и приверженности либеральным принципам, декларируемым западными странами, последние имели возможность сгенерировать варианты альтернативных Минским соглашениям взаимоприемлемых решений по первому вопросу. Одним из таких вариантов, находящимся на пересечении права наций на самоопределение с принципом территориальной целостности государства, является описанный американским политологом А. Лейпхартом в книге «Демократия в многосоставных обществах» внетерриториальный федерализм многосоставного общества, который коррелирует с концепцией базовых потребностей человека в безопасности, идентичности, социальном признании этой идентичности и самоуправлении [10, c. 46]. Внетерриториальный федерализм предполагает, что в многосоставном обществе, разделенном сегментарными различиями на уровне языка, религии, культуры и т. д., совпадающими с линиями политических противостояний [11, c. 38], но не с региональными границами, каждый гражданин получает право определить, к какому сегменту он принадлежит, и пользоваться специальными правами, которыми данный сегмент наделяется [10, c. 79]. Применительно к Украине, где вопрос языка имел одну из решающих ролей в конфликте Киева с восточными территориями, данный внетерриториальный федерализм мог бы выступить инструментом а) сохранения территориальной целостности республики, при которой линии различий проходили бы по языковому принципу, а не территориальному; б) установления демократического режима (сообщественной демократии, в терминологии А. Лейпхарта), основанного на диалоге элит, представляющих различные социальные сегменты.

В свою очередь, спор между Россией и западными странами по признанным ими Минским соглашениям, осуществляемый в бинарном контексте «выполняются – не выполняются», «нравятся – не нравятся», способствовал лишь росту напряженности и трансформированию их (Минских соглашений) из механизма установления мира в предмет конфронтации.

Второй вопрос – о вступлении Украины в НАТО – стал преподноситься западными странами в плоскости суверенного права республики самостоятельно определять свой внешнеполитический курс [12] в отрыве от того, каким условиям государство должно соответствовать для вступления в НАТО. Согласно плану по подготовке к членству в НАТО, у государства-кандидата, в частности, не должно быть территориальных споров и этнических разногласий, а также должны быть установлены мирные взаимоотношения с соседями [13]. Украина не соответствовала ни первому, ни второму критерию, учитывая непризнание присоединения Крымского полуострова к России и неопределенный статус восточных территорий. Более того, Украина не относится к разряду стабильных демократий, что декларируется краеугольным камнем НАТО – «это альянс на страже демократических ценностей… включая общество, которое справедливо по отношению ко всем и генерирует стабильное правительство» [13]. По данным Freedom House, Украина – частично свободное государство [14]. Например, одним из показателей проблем со свободой слова в Украине является введенный запрет на вещание ряда СМИ (в частности, телеканалы «112 Украина», ZIK, NewsOne), а также на функционирование отдельных политических партий. Кроме того, по индексу восприятия коррупции в рейтинге Transparency International республика занимает 122-е место из 180 [15].

Вместе с тем, с позиции России, данные ограничения по вступлению в альянс вкупе с отмеченным дискурсом о суверенном праве Украины выглядели неубедительно, принимая во внимание тот факт, что в НАТО, например, была принята Турция, которая имеет территориальные споры с Грецией и которая не входит в категорию демократий – по индексу Freedom House она относится к категории несвободных государств [14]. Более того, расширение НАТО на восток происходило в нарушение устных договоренностей в начале процесса распада СССР, о наличии которых говорят западные ученые, работающие с архивными данными [16]. Иными словами, геостратегические интересы зачастую перевешивают идеологические принципы НАТО, позиционирующего себя «клубом демократий».

Другим моментом, указывающим на неоднозначность ситуации по вопросу Украины, была блокировка коммуникации между Россией и Западом на двух уровнях: а) на общественном – через взаимную блокировку СМИ (например, RT в западных странах, Deutsche Welle в России); б) на международном институциональном – в рамках ОБСЕ, Совета Россия–НАТО, Совета Европы, где основной фокус дискуссий был на взаимных обвинениях по несоблюдению гарантий безопасности друг друга через наращивание вооруженной мощи.

В результате, в полной мере обозначилась дилемма безопасности, разрешение которой, как показывает история американо-советских отношений, лежит в плоскости: а) поиска консенсуса – как при Карибском кризисе 1960-х гг.; либо б) военного противостояния – как в ситуации с Афганистаном в 1980-х гг.

Военные действия в Украине: дискурсивное
и гуманитарно-экономическое измерения

Развитие ситуации в Украине стало происходить по второму сценарию – военные действия. Роль Запада в этом, с точки зрения либеральных норм в международных отношениях, репрезентативна в двух направлениях – дискурсивном и культурно-экономическом. В первом аспекте используется описанный Д. Кэмпбеллом механизм создания государством собственного образа на контрасте с другими [17], c. 8] – формирование негативного имиджа России как нарушителя либерального миропорядка. Это относится не столько к заявлениям о деструктивной российской пропаганде, сколько к очерчиванию западными политиками своей четкой позиции в отношении Украины – ее перспектив интеграции в НАТО и ЕС. Отрицательный ответ по этим двум вопросам в краткосрочной перспективе [18] вкупе с отказом от введения бесполетной зоны над Украиной (в противном случае это привело бы к прямому столкновению России и НАТО) [19], по сути, лишает военную операцию России в Украине объективных оснований. Иными словами, эта операция представляется Западом в свете преувеличения Москвой угроз ее безопасности и неадекватной реакции на них. В частности, государственный секретарь США Э. Блинкен провел 28 февраля внеочередную встречу в формате «C5+1» с министрами иностранных дел центральноазиатских республик с целью «осуждения неспровоцированного нападения России на Украину», как это отмечено в его аккаунте в Twitter и на официальном сайте Государственного департамента США [20].

В более же широком контексте информационной войны в западном общественно-политическом дискурсе создаются параллели между действиями России в Украине и США в Афганистане: непреднамеренные жертвы среди мирного населения вследствие противодействия националистам в первом случае и террористам – во втором, позволяя в определенной мере обелить фактически проваленную операцию США в Афганистане по демократизации его политической системы на фоне прихода к власти движения «Талибан», что было признано самим руководством США [21].

В свою очередь, действия западных стран в экономическом аспекте (введение санкций), подрывая основы жизнедеятельности простых россиян, обесценивают понятие безопасности человека, введенного в международный дискурс в докладе ПРООН в 1994 г., суть которого состоит в том, что прежде всего человек, а не государство, должен быть защищен от угрозы насилия, бедности, а также иметь доступ к основным средствам выживания [22, c. 121–122]. Вместе с тем санкции разрушают торгово-экономическое взаимодействие государств, находясь в противоречии с одним из базовых принципов либерализма – невмешательством государства в экономику, где оно должно играть роль «ночного сторожа».

В культурном аспекте блокируются практически все связи между народами, что минимизирует возможность скорейшего восстановления диалога и, соответственно, окончание конфликта. В частности, в статье, опубликованной The Economist, одним из старейших журналов Великобритании, позиционирующим себя транслятором либеральной философии [23], на примере известной российской оперной певицы Анны Нетребко, которая «озвучила свое неприятие военных действий в Украине, но не политики В. Путина», обосновывается тезис о том, что необходимо подвергать обструкции деятельность российских артистов, потому что «искусство глубоко политизировано», а артисты являются «посланниками своих государств» [24]. Соответственно, согласно авторам статьи, «в условиях диктатуры что может быть более политическим, чем объединение людей через границы?» [23].

Следовательно, с точки зрения либерального миропорядка, ответственность за отсутствие конструктивного предложения по разрешению конфликта на востоке Украины, связанного с удовлетворением краеугольных в контексте либерализма базовых потребностей человека, а также за управление конфликтом с Россией, имеющим своим основанием раздел зон влияния на мировой арене, лежит именно на позиционирующих себя демократическими западных странах, которые в силу своего культурного кода и ценностных ориентиров должны быть, по идее, мироориентированы в противоположность представляемой ими в качестве «диктатуры» России, но в реальности происходит обратное.

В целом, проведенный анализ позволяет сделать ряд следующих выводов. В контексте либеральных ценностей кризис в Украине имеет два измерения – теоретическое и практическое. В теоретическом аспекте разрешение конфликта представляется возможным даже без разрушения территориальной целостности Украины при условии обеспечения безопасности человека как ключевой ценности либерализма, а также наличия политической воли как у самого украинского руководства, так и внешних акторов. На практике же, когда либерализм используется лишь в информационном измерении, происходит эскалация конфликта. Этот рост конфликтогенности идет в рамках «ловушки Фукидида», актуализирующей дилемму безопасности в ситуации роста значимости России на мировой арене и ее аттрактивности для населения стран постсоветского пространства, а также в отсутствии взаимного доверия в российско-западных отношениях. В свою очередь, манипулирование либеральными нормами: суверенное право Украины vs отсутствие действительных условий для вхождения в ЕС и НАТО при наличии двойных стандартов у последних – и блокирование Западом каналов институционального и культурно-экономического диалога способствуют формированию негативного образа России, которая вынуждена действовать в соответствии с условиями дилеммы безопасности.

© ИСАП


Литература:

[1] Morgan P. Liberalism // Contemporary Security Studies / Ed. by A. Collins. Oxford: Oxford University Press, 2013.

[2] Glaser C. L. Realism // Contemporary Security Studies / Ed. by A. Collins. Oxford: Oxford University Press, 2013.

[3] Allison G. Destined for War. Can America and China Escape Thucydides Trap? Boston – New York: Houghton Mifflin Harcourt, 2017.

[4] Perović J. Russia’s Eurasian Strategy // Strategic Trends 2019. Key Developments in Foreign Affairs // Eds. J. Thompson and O. Thränert. Zurich: Center for Security Studies, 2019.

[5] Yeliseyeu A. The Eurasian Economic Union: Expectations, Challenges, and Achievements // The German Marshall Fund of the United States. Washington, May 2019.

[6] What is Russia’s National Idea? Web seminar / Simone Weil Center for Political Philosophy [Видео] (28.10.2021) // URL: https://www.youtube.com/watch?v=b_yMM7606XI

[7] What Does Russia’s Ukraine Invasion Mean for Central Asia? Web seminar // The Diplomat Magazine. [Видео] March 15, 2022 // https://www.youtube.com/watch?v=bKIeGxE93F0

[8] Assessing Russia’s Influence in Its Periphery // Broadcasting Board of Governors, Gallup, 2014 // URL: https://www.usagm.gov/wp-content/media/2016/02/Presentation-for-Posting-Russia-Research-Series-Final-_FMN-v6.pdf

[9] Huntington S. Political Order in Changing Societies. New Heaven and London: Yale University Press, 1968.

[10] Avruch K. Basic Human Needs and the Dilemma of Power in Conflict Resolution // Conflict Resolution and Human Needs: Linking Theory and Practice / Eds. K. Avruch and C. Mitchell. Oxon: Routledge, 2013.

[11] Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование / Пер. с англ. Б. И. Макаренко. М.: Аспект Пресс, 1997.

[12] Williams M., N. Zinets. Biden Assures Zelenskiy that NATO Membership in Ukraine’s Hands, Kyiv Says (10.12.2021) // https://www.reuters.com/world/europe/ukrainian-president-zelenskiy-holding-talks-with-biden-adviser-says-2021-12-09/

[13] Tomiuc E. NATO: What Does It Take to Join? (07.03.2002) // URL https://www.rferl.org/a/1099020.html

[14] Global Freedom Status // Freedom House (2021) // URL:https://freedomhouse.org/explore-the-map?type=fiw&year=2022

[15] Corruption Perceptions Index // Transparency International (2021) // URL: https://www.transparency.org/en/cpi/2021/index/ukr

[16] Not One Inch: America, Russia, and the Making of Post-Cold War Stalemate. Web Seminar / Woodrow Wilson International Center for Scholars (08.11.2021) // URL: https://www.wilsoncenter.org/event/not-one-inch-america-russia-and-making-post-cold-war-stalemate?utm_medium=email&utm_campaign=happ&utm_source=event&emci=b9e38a4f-6d3d-ec11-9820-c896653b26c8&emdi=9009c782-773d-ec11-9820-c896653b26c8&ceid=335344

[17] Campbell D. Writing Security, United States Foreign Policy and the Politics of Identity. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1992.

[18] Liboreiro J. and Alonso A.S. Ukraine Is Pushing for EU Membership. But What Are the Real Chances? (02.03.2022) // URL: https://www.euronews.com/my-europe/2022/03/01/ukraine-is-pushing-for-eu-membership-but-what-are-the-real-chances

[19] Blake A. Calls Grow for a No-Fly Zone over Ukraine. Here’s What It Would Mean (01. 03.2022) // URL: https://www.washingtonpost.com/politics/2022/03/01/calls-grow-no-fly-zone-over-ukraine-heres-what-it-would-mean/

[20] Secretary Anthony Blinken // Twitter account // URL: https://twitter.com/SecBlinken?ref_src=twsrc%5Etfw%7Ctwcamp%5Etweetembed%7Ctwterm%5E1498335036340412419%7Ctwgr%5E%7Ctwcon%5Es1_&ref_url=https%3A%2F%2F24.kg%2Fvlast%2F225763_gossekretar_ssha_peregovoril_sglavami_mid_tsentralnoy_azii%2F ; Secretary Blinken’s Call with Central Asian Foreign Ministers(28.02.2022) // URL: https://www.state.gov/secretary-blinkens-call-with-central-asian-foreign-ministers/

[21] Nazaryan A. Biden Defends Afghanistan Withdrawal, Rejects Nation Building (17.08.2021) // URL:https://news.yahoo.com/biden-defends-afghanistan-withdrawal-rejects-nation-building-213304363.html

[22] Peoples C., Vaughan-Williams N. Critical Security Studies. An Introduction. Oxon, New York: Routledge, 2010.

[23] Time for a referendum on the monarchy // The Guardian (8.12.2000) // URL: https://www.theguardian.com/uk/2000/dec/08/monarchy.comment

[24] Disavow Some Russian Artists. Don’t Cancel Russian Art // The Economist (19.03.2022) // URL: https://www.economist.com/culture/disavow-some-rus...


Иллюстрация: https://assets.thehansindia.com/hans/opinion/news-...

При использовании материалов с сайта ссылка на источник обязательна

Постоянный адрес статьи: https://isap.center/analytics/87